Ислам

Ислам (далее И) (араб., буквально - покорность, предание себя (воле божьей)), одна из наиболее распространенных религий мира. Ее последователи - мусульмане - составляют большую часть (от 80 до 98% ) населения Мавритании, Марокко, Алжира, Туниса, Ливии, Египта, Судана, Сомали, Иордании, Сирии, Ирака, государств Аравийского полуострова, Турции, Ирана, Афганистана, Пакистана, Бангладеш, Индонезии, значительную часть (от 60 до 75% ) населения Нигерии, Сенегала, Гвинеи, Мали, около половины населения Ливана и Албании, около 30% населения Эфиопии, около 20% населения Либерии, Берега Слоновой Кости, Малагасийской Республики, Танзании, около 11% населения Индии. В СССР мусульмане живут в Средней Азии, Казахстане, Азербайджане, в Аджарской, Абхазской, Башкирской, Дагестанской, Кабардино-Балкарской, Северо-Осетинской, Татарской и Чечено-Ингушской АССР, в ряде краев и областей РСФСР. Общая численность мусульман в мире составляет около 500 млн. чел.   И возник в 7 в. н. э. в Хиджазе (Западная Аравия). Основатель его - Мухаммед, проповедь которого была реакцией на охвативший арабское общество острый кризис, вызванный разложением родоплеменных отношений, подрывом соответствующих им морально-этических и религиозных (политеистических и фетишистских) представлений и начавшимся складыванием раннеклассового общества. Потребности времени делали необходимым создание в Аравии стабильной государственной и общественной организации. Эту задачу и осуществило религиозно-политическое движение под знаменем И Была создана теократическая система (см. Теократия), отражавшая и освящавшая в первую очередь интересы как новой, мусульманской, так и примкнувшей к ней старой элиты. Мусульманскую общину (умму), являвшуюся одновременно и политической организацией и религиозной корпорацией, объединяла единая вера, а не кровные связи. Источником власти самого Мухаммеда, как светского и духовного главы уммы, проповедника, законодателя, верховного главнокомандующего, была не племенная традиция, а бог (аллах), якобы наделивший своего "посланника" (расул) абсолютной религиозной прерогативой. Это соединение светской и религиозной сфер в теологической оболочке и при господстве религиозного фактора, отождествление морали и права, делало И всеобъемлющей, тотальной системой, претендующей на удовлетворение всех духовных потребностей и на этом основании требующей от человека безусловной преданности и признания права на контроль над всеми сторонами его жизнедеятельности. Многими чертами своей догматики, этики, обрядности, мифологии и т. д. И наиболее близок христианству и иудаизму. Из них (а также из зороастризма и некоторых других ближне- и средневосточной религиозно-философских и политических течении) И заимствовал немало идей и установлений. Но все они трансформировались в духе самого И и лишь затем становились элементами мусульманских религиозных, политических, культурных, правовых и других структур. В целом И является самостоятельной религией, функционирующей в соответствии с собственными нормами и принципами.   Будучи уже в самом зародыше своем синтезом религии, политических норм и права, синтезом, в котором религия выступала унифицирующим и определяющим фактором, И обретал значительную стабильность как в самой Аравии, где на его основе образовалось централизованное государство, так и за ее пределами, когда в результате арабских завоеваний возникла обширная мусульманская империя - Халифат. Необходимость объединения различных населявших Халифат этнических, расовых, культурных групп в единый политико-идеологический организм обусловила процесс активной универсализации И Этому способствовали и религиозно-эгалитарный идеал И, и предельно простая процедура перехода в него, и отсутствие в нем клерикальной иерархии (И в принципе исключает каких-либо посредников между богом и человеком; профессиональные законоведы-теологи - факихи - не являются носителями "божественной благодати"; в отличие от христианского духовенства, у них нет ни исключительного права совершать религиозные обряды, ни права отлучать от общины или же отпускать грехи). Неизменное подчеркивание мессианской роли И, исключительности всего мусульманского, унифицированная в основном система образования, высокая степень зависимости этических, эстетических и политических идеалов от теологических предписаний, наличие сравнительно однородных каналов общения (прежде всего - арабский язык как язык культа, права и науки) - все это способствовало упрочению исламских традиций, существенно повлиявших на культуру Халифата (см. ниже раздел И и пластические искусства, а также ст. Арабская культура), в свою очередь оказавшую сильное воздействие на европейскую цивилизацию.   В 9-10 вв. И превращается в сложную систему с утонченной философско-теологической (калам) и детально разработанной правовой (шариат) основами. Главные принципы И, якобы переданные богом Мухаммеду через ангела Джебраиля, сконцентрированы в Коране. В становлении, укреплении и унификации мусульманской средневековой цивилизации почитание Корана сыграло важную роль. Коран - единственный источник мусульманского вероучения, хотя на практике с ним по существу равноценным (а нередко даже, в случаях явного расхождения с Кораном, - и превалирующим) стало также и священное предание - сунна. Состоящая из множества канонизированных сообщений (хадисов) о высказываниях и действиях Мухаммеда, сунна, впитав в себя многие элементы культурного наследия включенных в Халифат стран, позволяла наряду с фетвой и киясом (логическое заключение по какому-либо вопросу на основе аналогий в Коране или в хадисах) дополнять и развивать мусульманскую религиозную догматику и законодательство применительно к новым условиям.   Субъектом культа в И является индивид. Молитва, даже совершаемая сообща, - индивидуальна; таково же и паломничество. Но ортодоксальный И всемерно лимитировал эту индивидуалистическую тенденцию, в значительной мере сохраняя и активизируя характерную для предшествовавших ему идеологий родоплеменного общества теснейшую зависимость индивида от религиозно-политической общины.   Столь же неоднозначным оказалось и мусульманское учение о предопределении, сформулированное в ходе ожесточенной борьбы между различными религиозно-философскими, а в известной мере и политическими, течениями 8-9 вв. (мурджиты, джабариты, кадариты, мутазилиты). Плодом компромисса между сторонниками идеи об абсолютном предопределении и теми, кто акцентировал необходимость признания принципиально важной роли свободной человеческой воли, стало то, что неизменно сохраняемую ориентацию на фатализм И смог сочетать с известным индетерминизмом, с допущением некоторых произвольных действий человека, долженствующего нести за них моральную ответственность.   Выдвижение на первый план не только мифа, но и жестких ритуальных предписаний, универсализм, соединенный с умением сохранять свои основные принципы и лишь в соответствии с ними воспринимать инокультурные ценности, - все это в немалой степени обусловливало живучесть И, его непрерывное практическое воздействие на все сколько-нибудь значительные стороны общественного и индивидуального бытия.   Собственно религиозная структура И состоит из двух частей: Иман - вера (в истинность И) и Дин (религиозная практика - совокупность религиозных обрядов, религиозной морали, традиций и т. д.), детали которых определены Кораном, сунной и решениями официальных религиозных авторитетов. Суть Имана сводится к единобожию, вере в пророческую миссию Мухаммеда и предшествовавших ему пророков, в ангелов, в откровение, ниспосланное в Коране, в день "страшного суда". Мусульманин подтверждает свою принадлежность к вере посредством краткого символа (шахада): "Нет божества, кроме единого бога (аллаха) и Мухаммед - посланник его". Этой формулы нет в Коране, но она - основа мусульманского самосознания. Иман предполагает прежде всего внутреннее убеждение в истинности веры (итикад). Как ни одна другая религия, И придает исключительное значение всемогуществу бога - единого, вечного, "творца, дающего жизнь и смерть". Бог в И не только ревнив и карающ, но и справедлив, и милосерден, что дает возможность не одному лишь "доброму мусульманину" (т. е. тому, кто искренне верит в истинность шахада и совершает вытекающие из него обряды), но и "нечестивцу" из среды мусульман (фасик) надеяться на райское блаженство, тогда как немусульманам суждены вечные адские муки. Эта мысль об исключительности И и его приверженцев усилена догмой о Мухаммеде как о "печати пророков", последнем из пророков. Они же в свою очередь делятся на пророков-посланников (расуль) и "простых" пророков (наби), продолжавших начатую посланниками проповедь. Высшими из категории расуль И признает (помимо Мухаммеда) Адама, Ноя, Авраама, Моисея, Иисуса Христа. Из домусульманских арабских религиозных представлений И сохранил веру в связанных с людьми (и порой даже самыми интимными узами) джиннов и джинний (разделив их, однако, на две группы - "неверных" и "правоверных" - мусульман) и т. д.   Дин опирается на пять "столпов веры" (аркан): 1) исповедание веры - произнесение шахада вслух, точно, с полным пониманием его смысла и искренним убеждением в его истинности; 2) ежедневное пятикратное богослужение (араб. салат, перс. намаз), основным компонентом которого является уставная молитва, сопровождаемая и завершаемая обширным (хотя и могущим быть измененным во время войны или в иных чрезвычайных обстоятельствах) набором ритуальных омовений, молитвенных поз и жестов; 3) пост (саум) в месяц рамадан (наряду с ним допускаются добровольные посты в любое время года); 4) обязательная благотворительность (налог закат), наряду с которой рекомендуется и добровольная милостыня (садака); 5) паломничество в священный город Мекку (необязательное, однако, для ряда категорий верующих). Для И характерен обширный ритуальный комплекс, поддерживающий не только веру во всемогущего бога, но и "мусульманскую солидарность", призванный объединять "правоверных" одной идеей и одним действием. Исключительное значение И придает обычаю и традиции как главному средству социального контроля и обеспечения высокой степени единомыслия (особое значение в этом плане имеет пятничный намаз в мечети, во время которого читается молитва за власть предержащую и за всю мусульманскую общину), основанного на чувстве гордости за принадлежность к руководимому богом "сообществу правоверных" - умме. Важнейшие праздники И: праздник разговения (после поста; ид аль-фитр, тюркск. ураза-байрам), праздник жертвоприношения (ид аль-адха, курбан-байрам), мирадж (связанный с мифом о вознесении Мухаммеда на небо), маулид (день рождения Мухаммеда) и др. Существенное значение приобрела и такая религиозная обязанность, как джихад (или газават) - "война за веру", "священная война".   Декларируя свою неразрывную связь с мусульманскими же государственными формами и сюзеренами (вначале с мединской уммой и Мухаммедом, как ее шейхом, затем с Халифатом и с халифом и т. д.), возможность реального воплощения своих принципов лишь в мусульманской политической организации, И оказывался теснейшим образом связанным с политической сферой, активно содействуя складыванию и упрочению унифицированной религиозно-политической системы. Но эта тенденция постепенно ослаблялась вследствие непрерывно растущих противоречий между абстрактно-универсальным идеалом И и укреплявшимися местными религиозно-культурными традициями. Отсутствие в И межрегиональной церковной организации всемерно благоприятствовало автономистским и сепаратистским стремлениям. Рост социальных противоречий, чаще всего выражавшийся в форме религиозной борьбы, ослаблял действие И как консолидирующей силы. Следствием всего этого стал не только распад некогда целостного мусульманского политического организма на ряд враждующих между собой государств, объединенных лишь формально единой идеологической доктриной, но и появление множества сект, каждая из которых, даже и не всегда стремясь к полной независимости в пределах исламской структуры, создавала тем не менее свое специфическое учение. В 7 в. возник хариджизм (см. Хариджиты), выдвинувший идею полного равенства в мусульманской общине, требование выборности имама-халифа и др.   Политическая борьба вызвала появление в том же 7 в. второй основной, после ортодоксального И (суннизма), ветви мусульманской религии - шиизма. Из него в свою очередь выделилось в 8-9 вв. несколько сект - зейдиты, исмаилиты, имамиты и др. Шиитов отличает от суннитов прежде всего особое понимание института верховной власти. За исключением Али, зятя Мухаммеда, объявляемого единственным законным преемником пророка и толкователем И, шиизм отвергает, как узурпаторов, всех суннитских халифов, противопоставляя им свою династию 12 имамов (Али и его прямых потомков от брака с дочерью Мухаммеда Фатимой). В то время как суннизм опирается на институт иджмы (формально - на "согласие всей общины", фактически - на единство мнений компетентных и авторитетных теологов - законоведов по отдельным религиозным, правовым и бытовым вопросам, не предусмотренным Кораном и сунной), шиизм предоставляет право интерпретировать и применять "божественный закон" (и даже развивать его) только имаму и от его имени - муджтахидам.   В 8 в. в И зарождается мистическое течение - суфизм. Явившийся реакцией на нивелирующие тенденции ортодоксальной религиозной организации и подчеркивая ценность индивидуального начала в гораздо большей степени, чем официальное мировоззрение, суфизм все же никогда не был его полной противоположностью. Стремясь преобразовать не веру, как таковую, а верующего, он имел тем не менее общую с формальными суннитскими и шиитскими структурами цель и потому-то являлся по существу их "некодифицированным" продолжением и дополнением. Более того - именно суфийские ордена, нередко соединяя воедино аскетичность и воинственность, неоднократно оказывались наиболее ревностными охранителями и расширителями сферы мусульманского господства, строжайшими блюстителями исламской "самобытности и чистоты", действенными очагами миссионерской пропаганды. Однако суфизм одновременно становился опорой гуманистической и антиклерикальной мысли, источником самых утонченных и чуждых ортодоксии культурных течений. И он же своей четкой и никогда не снимаемой мистико-аскетической направленностью подтачивал организационную стабильность мусульманского общества, вступал в конфликт с духом ортодоксального И как системы, основывающейся на принципе нерушимой традиции, воплощенном в шариате.   Ортодоксальный И, стремясь регулировать и регламентировать все действия индивида и все сферы общественной жизни, провозглашал шариат плодом божественных установлений и потому - вечным и неизменным. Установления шариата обеспечивали юридическую унификацию на огромной территории Халифата. Уже в 10 в. завершилась выработка основных норм мусульманского права. Основатели возникших в 8-9 вв. четырех суннитских юридических толков (мазхабов) были признаны непререкаемыми авторитетами, последними, кто мог в суннизме автономно толковать (иджтихад) главные источники мусульманского права (Коран и сунну), а фактически - все имеющие принципиальное значение теолого-правовые (и в конечном счете - социальные) проблемы. (Шиизм в этом отношении дает несколько большую свободу своим религиозным авторитетам - муджтахидам, поскольку у каждого из них предполагается непосредственная духовная связь со "скрытым имамом".) Все это содействовало укреплению ортодоксального И как средства упрочения и освящения господства эксплуататорской верхушки.   Подчеркнуто консервативный характер ортодоксального И, упорно сохранявшего принцип тождественности религиозных, культурных и политических институтов, с одной стороны, отражал застойность основанных на натуральном и полунатуральном хозяйстве мусульманских средневековых обществ, а с другой - сам немало способствовал значительному экономическому и культурному отставанию мусульманского Востока, препятствовал его целостной секуляризации. В то же время И, как универсальная идеология исповедовавших его народов, нередко объективно способствовал активизации их национально-освободительных движений. Это в свою очередь сохраняло большое влияние И в социальной жизни мусульман, делало весьма проблематичным и неопределенным разделение его на светские и религиозные сферы. И все же в целом шло заметное падение традиционной силы И, уменьшение объема социально-значимой деятельности, контролируемой посредством его религиозных институтов, постепенный отход от мышления чисто теологическими категориями, от последовательно-теократических моделей и идеалов.   В конце 18 в. и особенно в 19 в. вследствие нарастания социальных, религиозных, национальных и др. противоречий в мусульманских странах, в условиях зарождения буржуазных отношений, в результате многостороннего влияния европейской культуры стали предприниматься попытки преобразовать И: либо решительно отказавшись от всех "искажений и наращений", аккумулированных с ходом времени, полностью вернуть ему ту "идеальную" форму, которую он имел на ранних этапах своей эволюции (см. Ваххабиты), либо, напротив, привести И в максимальное соответствие с основными тенденциями новой капиталистической эпохи. Такие мусульманские модернизаторы конца 19 - начала 20 вв., как Абдо, Рашид Рида, Икбал и др., ставили своей задачей возрождение политического и интеллектуального величия И в духе современного им научного и технического прогресса. В связи с этим они выдвигали тезис о возможности познать реальный мир, о величии человеческого разума, допускали сочетание свободного развития его с верой в бога и т. д. Ратуя за "согласованность" И с наукой, модернизаторы его выступали с требованием значительного расширения круга лиц, имеющих право на свободное, "в духе времени", толкование Корана и сунны, а также упрощения обрядности, смягчения ряда ритуальных предписаний и норм, улучшения положения женщины, которой традиционный И отводил второстепенное в сравнении с мужчиной место; ликвидации полигамии; внедрения европеизированных образовательной и юридической систем и т. д.   Но, как правило, все стремления этих идеологов были направлены на включение новых элементов в традиционную структуру без каких-либо резких противоречий с устоявшимися принципами, на приспособление И к современности путем подновления лишь наиболее архаичных его компонентов (или окончательного, но чрезвычайно осторожного и постепенного отказа от них). Поэтому демократические, просветительские, антифеодальные требования различных модернизаторских конструкций нередко отступали на задний план перед идеей бесспорного превосходства И над всеми другими верованиями, социально-политическими доктринами и культурами, провозглашением его совершеннейшим в основе своей образом жизни, к которому должны быть приспособлены европейская наука и техника. Апелляция к И как вечному символу самобытности, требование безусловной зависимости мусульманина от "наднациональной уммы" - все это тормозило процесс всесторонней секуляризации исламских обществ, стесняло развитие национального самосознания и национальных культур и лишало мусульманский модернизм последовательного характера, устойчивой социальной базы. В итоге более или менее радикальный религиозный реформизм не имел успеха на мусульманском Востоке. Традиционный И продолжает играть видную роль в различных сферах социальной жизни мусульманских стран зарубежного Востока. В подавляющем большинстве их И не только государственная религия, но и существенный компонент национальной культуры, во многом определяющий нормы поведения, быта, отношения к другим народам и цивилизациям; он часто используется для освящения различных правительственных акций. Вместе с тем все более усиливаются наметившиеся еще в 19 - начале 20 вв. секуляризаторские тенденции, направленные на размежевание социальной идеологии и религии; при этом религии отводится роль лишь одного из орудий национальной политики. В сущности этот курс проводится почти во всех современных мусульманских странах. В некоторых из них правительства стремятся трансформировать в соответствии с собственными целями все традиционные религиозные организации. С одной стороны, государство зачастую отождествляет себя же с этими организациями, а с другой - один за другим устраняет все источники их реальной и потенциальной автономии (национализируя вакфы, изымая из ведения религиозных организаций и беря в свои руки руководство системой народного образования, функции комплектования и распределения служителей культа, надзора за их деятельностью и т. д.).   Одновременно государство пытается всячески унифицировать религиозную сферу, ополчаясь на различные неортодоксальные, но глубоко укоренившиеся в социальной и религиозной жизни масс напластования в виде культа святых, анимистически-магических представлений и практики, всевозможных суфийских братств, обычно противодействующих модернизаторским реформам. В ходе фронтального столкновения откровенно традиционалистской и секуляризаторско-модернистской систем ценностей рождается множество функционирующих в лоне И направлений, течений, школ, начиная от архаично-ортодоксальных и кончая суперутонченными и гибкими. В конечном итоге эта интеллектуальная мозаичность современного И, все убедительнее доказывающая, в частности, полнейшую бесперспективность панисламизма и близких ему учений, так или иначе отражает идущую в зарубежных мусульманских регионах борьбу за поиск наиболее эффективных средств достижения всестороннего прогресса. В СССР и других социалистических странах, где социальные корни религии подорваны, И, как и другие религии, все более и более превращается в пережиток прошлого.   Постоянное утверждение идеи о вечной подвластности человека мифическим небесным силам, ориентация на потустороннее существование, противопоставляемое пессимистически оцениваемому земному бытию, принципиальный отказ от признания самоценности и автономности человека - все это делает И, как и любую религиозную систему, несовместимым с принципами подлинно научного мировоззрения.   М. А. Батунский.   И и пластические искусства. И оказал значительное влияние на искусство мусульманских стран. В области архитектуры это сказалось в появлении и широком распространении новых типов зданий: мечетей, минаретов, ханак, медресе, караван-сараев и пр. Запрещение изображать божество обусловило отсутствие религиозной тематики в изобразительном искусстве и привело к ограничениям в создании изображений человека и других живых существ. Представление о предосудительности таких изображений возникло в связи с их осуждением в хадисах и постепенно распространилось в широких слоях мусульманского населения. Начиная с 11 в. мусульманские богословы как сунниты, так и шииты безоговорочно осуждают изображения людей и животных в общественных местах, но допускают включение их в орнаментацию предметов употребляемых в быту (например, на керамике бронзе тканях и пр.). Осуждение не имело характера закона, и толкование его зависело от конкретных условий. Так в Иране где была сильна национальная живописная традиция, сюжетная живопись (даже на религиозные темы) существовала в течение всего средневековья. В арабских странах (см. Арабская культура) и Турции действие запрета оказалось сильнее: после 14 в. в этих странах изображения живых существ встречаются редко даже в прикладном искусстве. В начале 20 в. мусульманские авторитеты, уступая тенденциям современной жизни, пересмотрели свое отношение к изобразительному искусству и официально заявили что И запрещает только изготовление идолов и икон.   О. Г. Большаков.     Лит.: Маркс К. и Энгельс Ф., О религии, М., 1965; Бартольд В. В., И, Соч. т. 6, М., 1966; Беляев Е. А., Арабы, ислам и арабский халифат в раннее Средневековье, М., 1966; Избранные произведения мыслителей стран Ближнего и Среднего Востока IX-XIV вв., М., 1961; Беррельс А. Е., Насири Хосров и исманлизм, М., 1959; Климович Л. И, И, М., 1965; Петрушевский И П., И в Иране в -XV вв., (Л.), 1966; Гордон-Полонская Л. Р., Мусульманские течения в общественной мысли Индии и Пакистана, М., 1963; Григорян С. Н., Из истории философии Средней Азии и Ирана -XII вв., М., 1960; Смирнов Н. А., Пятьдесят лет советского исламоведения, в сборнике: Вопросы научного атеизма, т. 4, М., 1967; Степанянц М. Т., Философия и социология в Пакистане, М., 1967; Батунский М. А., О некоторых тенденциях в современном западном исламоведении, в сборнике: Религия и общественная мысль народов Востока, М., 1971; Большаков О. Г., И и изобразительное искусство, в сборнике: Труды Государственного Эрмитажа, т. 10, Л., 1969; Фильштинский И М., Шидфар Б. Я., Очерк арабо-мусульманской культуры, М., 1971; Левин З. И, Развитие основных течений общественно-политической мысли в Сирии и Египте. (Новое время), М., 1972; Аширов Н., Эволюция ислама в СССР, М., 1972; Гольдцигер И, Лекции об исламе, СПБ, 1912; Массэ А., И, пер. с франц., М., 1961; Шарль Р., Мусульманское право, пер. с франц., М., 1959; Levy R., The social structure of Islam, Camb., ,1957; Massignon L., Essai sur les origines du lexique technique de la mystique musulmane, ., 1954; Watt . М., Islam and the integration of society, L., 1961; Grunebaum G. E. von, Modern Islam, . .,1964; Schacht J., An introduction to Islamic law, Oxf., 1966; Gibb Н., Studies on the civilization of Islam, Boston, 1968; Religion in the Middle East, ed. by A. J. Arberry, v. 2, Camb., 1969; Miquel André, Ľlslam et sa civilisation, VIIe-XXe siécles, (.), 1968; Islam and its cultural divergence, ed. by Girdhari L. Tikku, Urbana (a. o.), (1971).